Лев Семошицкий

После каждой «санкционной пятницы» эфир наполняют эксперты, спорят, правильно ли поступил гарант касательно соблюдения Конституции, ограничив в правах тех, кто угрожает безопасности государства. Впрочем, эти дискуссии быстро сходят на нет, не углубляясь в главное: не угрожают ли национальной безопасности сами методы ее защиты?

Такое волшебное слово — «нацбезопасность»

15 лет назад министр внутренних дел взял за моду через телевизор приглашать к себе олигархов «на чай». Тем самым демонстрировалась решимость в борьбе с преступностью. К этому относились снисходительно: что можно спросить с человека, который не имеет юридического образования? Впрочем, дальше пиара дела не сдвинулись с места. В прямом смысле. Потому общие слова к ним не подошьешь, нужны доказательства, приговоры.

Во многом это напоминает нынешнюю ситуацию с видеообвинениями. С той разницей, что озвучивает их президент, а к «чаю» сразу предлагают и «печенье» — экономические санкции и другие ограничительные меры. А в роли главного полицейского выступает Совет национальной безопасности и обороны, который может заподозрить в терроризме, государственной измене, нарушении прав и свобод любого по принципу «общеизвестности» или просто из желания откликнуться на запрос какой-то части общества.

Впрочем, если раньше от таких «приглашений» должны были дрожать олигархи, то теперь в санкционном кругу может оказаться любой: чиновник, бизнесмен, политик, адвокат, журналист. Национальная безопасность — она ​​такая, всеобъемлющая.

Имеете успешный бизнес — посягаете на экономическую безопасность, потому что, наверное же, уклоняетесь от уплаты налогов. Доказательства? Спросите у сотни людей на улице, и 99 из них скажут, что честно заработать миллионы долларов невозможной, где-то точно воровал, придумывал схемы, чтобы не пополнять государственную казну, экономил на зарплате работникам, давал и брал взятки. Поэтому заслуживает санкции — отобрать и поделить!

И, наверное, только один вспомнит о презумпции невиновности, потому что окажется студентом первого курса юридического вуза. Потом и он поймет, что теория права так же далека от реальности, как его мечты стать известным и успешным юристом, если не помогать тем самым бизнесменам, чиновникам, политикам экономить, скрывать, уклоняться.

Помните выражение Глеба Жеглова? «Вор должен сидеть в тюрьме, и людей не должно беспокоить, как я его туда отправил!»» И он прав: отдельно взятому гражданину не интересно, какие доказательства в силовых органов против конкретного лица. Главное — услышать громкие штампы о бескомпромиссной борьбе с коррупцией, олигархами, «пятой колонной», то есть всеми теми, кто живет гораздо лучше, чем он, и мешает власти строить счастливое будущее. Разве это не опасно для государства, делающего все для маленького гражданина ?! И вообще: что это за большая шишка это верховенство права, мешает заботиться о национальной безопасности?

Если так рассуждать, то действующий закон «О санкциях» — единственный таран для всех стен, которые выстраивают юристы между государством и потенциально опасным для нее лицом. Такое волшебное слово — «нацбезопасность», и эти стены рассыпаются мгновенно.

Но оставим в стороне лирику и философию и посмотрим на эту же ситуацию с точки зрения права и Конституции. Без привязки к конкретным фамилиям и обвинений.

СНБО — всемогущ?

Во всех дискуссиях вокруг очередной порции санкций незаметной остается одна норма этого закона, которая стоит цитирования: «Законы и другие нормативно-правовые акты Украины действуют в части, не противоречащей этому закону». Одним предложением перечеркиваются весь массив прав и гарантий, которые призваны защитить человека от произвольных действий со стороны своего же государства.

Зато все остальные акты, регулирующие право собственности, хозяйственную деятельность, уголовный процесс, не упоминают ни СНБО как субъекта или регулятора этих правоотношений, ни президента как воплощателя в жизнь его решений. Значит, они противоречат «волшебному» закону? Или сам закон принимался с целью, далекой от права?

По Конституции, СНБО — орган, который только координирует и контролирует действия органов исполнительной власти, но не подменяет их. И ни в коем случае не похож даже на квазисудебный орган, который мог бы давать правовую оценку доказательствам или фактам.

Более того: это даже не юридическое лицо публичного права, чью деятельность или бездействие можно обжаловать и которая несла ответственность за свои решения. И неудивительно, потому что у этого органа нет никаких конституционно определенных полномочий. То есть, ссылаясь на норму Конституции, его компетенция и функции определяются законом, СНБО теоретически можно наделить любыми правами — до распоряжения частной собственностью или жизнью и здоровьем любого лица.

С этим, конечно, не согласятся конституционалисты. Ведь недостаточно записать в Конституции название органа, чтобы он через закон стал неким Брюсом всемогущим.

И воплощателем советов для «координации и контроля» есть все же президент. На основании решения СНБО не возникает санкций, никаких других обязанностей любого. Поэтому логично перейти к полномочиям главы государства, чтобы понять, есть ли красные линии, за которые не могут переступать защитники нацбезопасности.

Красные линии гаранта

Президент, очевидно, тоже не является всемогущим. Но в перечне его полномочий есть упоминание о введении санкций? Как мы уже убедились из многочисленных решений Конституционного суда, он не может даже уволить директора Национального антикоррупционного бюро, если, например, по мнению СНБО, его дальнейшее пребывание в должности угрожает национальной безопасности. Судей КС — может, потому что имеет право издавать указы. Или все же нет?

Если исходить из позиции, что гарант так же должен согласовывать свои действия Конституции, то, очевидно, он не в праве легитимизировать решения СНБО, если его рекомендации выходят за рамки конституционных полномочий главы государства. Он вполне может согласиться с советом ввести военное или чрезвычайное положение, объявить о всеобщей или частичной мобилизации и, с натяжкой, лишить государственных наград или освободить определенных лиц, если это прямо отнесено к его полномочиям Основным Законом.

Все остальные рекомендации СНБО, выходящих за пределы его полномочий, очевидно, должны выполнять соответствующие субъекты и по процедуре, предусмотренной в законодательстве. О запрете на въезд на территорию Украины — Государственная миграционная служба, об ограничении торговых операций или прекращения действия соглашений — министерство, которое те соглашения заключало, по борьбе с контрабандистами — Служба безопасности и таможенники, блокирование активов — ну хотя бы Министерством финансов как мера финмониторинга (как, например, в США) и т.д.

А как же по борьбе с терроризмом, преступностью и коррупцией? Наверное, конституциедавец, то есть украинский народ, решил, что это не является функцией главы государства. Для этой борьбы существуют конкретные органы, которые уже столько создали, что можно только удивляться, как им еще хватает работы. И если руководитель, например Государственной таможенной службы, не может прекратить контрабанду, то есть ли это основанием для внесудебного объявления «вне закона» лиц, которые, вероятно, причастны к такому правонарушению?

Зато Президент может своим указом только поручить Кабинету Министров (и то сомнительно) реализовать рекомендации СНБО. Понятно, что это не будет иметь такого пиар-эффекта, но не выходить за красные линии Конституции и принципа верховенства права.

Что это меняет? Появляется орган, который должен пройти определенную процедуру для реализации ограничительных мер, появляется судебный контроль и ответственность за вред, причиненный неправомерными ограничениями. Появляется правовая определенность относительно процедуры применения санкций и их обжалования, гарантии, что при этом будет полностью учтен принцип верховенства права.

Право вне закона

Если же признать, что указание в законе «О санкциях» любого их вида автоматически наделяет президента соответствующими полномочиями легитимизировать любые ограничения, то разрушаются не только стены между государством и физическим или юридическим лицом, но и вся система сдержек и противовесов в деятельности органов власти.

Простой пример: в перечне ч.1 ст.4 закона является п.25, который позволяет СНБО придумывать «другие санкции, соответствующие принципам их применения, установленным этим законом» в отношении «неопределенного круга лиц определенного вида деятельности». И это за 48 ч. должна согласовать Верховная Рада — постановлением, а не законом.

Уточнение, что такие секторальные санкции могут применяться только к иностранным субъектам, закон не содержит. Поэтому теоретически можно, например, ввести санкции против адвокатов, которые соглашаются защищать лиц, публично названных преступниками, или журналистов, которые не так освещают действия власти, подрывая ее информационную безопасность.

Если еще дальше углубиться в историю, то похожый на украинскую версию санкционный институт был еще в древние времена — в Греции, Риме, на Ближнем Востоке. В качестве наказания от государства граждан объявляли «вне закона», то есть полностью или частично лишали опасных для власти лиц правовой охраны. В последний раз такие методы применялись почти 100 лет назад властью Советского Союза в отношении «врагов народа», которые оставались за рубежом.

Впрочем, если мы открещиваемся от тоталитарного прошлого, стоит возрождать опыт репрессий тех времен? И могут ли иметь место в правовом государстве законы такого рода? Хоть что-то подобное трудно найти в практике европейских стран.

Санкции за… санкции

Неизвестно, какому проценту граждан нравится перспектива однажды оказаться вне закона — то ли из-за ошибки, то ли умышленно. А то, что такое случается даже в странах с большим опытом санкционных войн — факт. Фактом является и желание украинских нардепов совершенствовать санкционное законодательство, чтобы расширить основания для установления ограничений и количество органов, которые смогут их накладывать без судебного контроля.

Но примечательно: закон выписали таким образом, что основанием для применения санкций может стать… именно применение санкций. Потому что среди оснований их введения упоминаются действия (опять же, без уточнения резидентства лица, которое их совершает), нарушающих права и свободы, которые ограничивают право собственности. То есть при желании это можно распространить и на самих членов СНБО, которые, по Конституции, не имеют иммунитета от ответственности за последствия своего голосования.

Поэтому в их интересах, чтобы Верховный или Конституционный суды таки дали оценку применению столь размытого и некачественного закона, чтобы не искушать преемников его распространением на предшественников.

В конце концов национальная безопасность — это не только неприкосновенность границ государства. Это — безопасность людей, живущих на этой территории. Если им не гарантирована защита прав от посягательств со стороны государства, это еще большая угроза безопасности нации.

Источник: zib.com.ua