Лет так двадцать с чем-то назад я притащил с собой в Украину моего канадского приятеля. Моя основная цель была увидеть родителей, а его — увидеть Одесс Канадецу. Поэтому мы его снарядили девушкой, говорящей по-французски, и спровадили в город, который вот-вот объявят порто-франко. Где они, после отлично проведённого в городе времени и посещения шикарного ресторана ( а других в Одессе просто не бывает), оказались в одном отельном номере. Канадец предложил сделать массаж, на что украинка охотно согласилась.

На этом историю можно заканчивать. Если бы она продолжилась. Но нет! Потом она рассказывала : «Я лежу под ним голая, он никак не реагирует.» А он, в стиле фильма «Росёмон», дал свою версию: «Я жду её сигнала перейти от массажа к действиям, а она лежит себе и всё! Откуда я знаю?» В общем, как дураки, обошлись одним массажем.

Эта история мне вспомнилась, когда я прочитал посты и комменты на поставленные Юрием Романенко на «Хвиле» и Фейсбуке статьи о гендерных отношениях. Которые пробудили меня от спячки. Не сами поднятые вопросы и ответы, — они не стоят выеденного яйца, — а восприятие гендерных ролей в нашей, восточно европейской культурной среде. Независимого от того, где сейчас живут люди. Можно вытащить мальчика из Советского Союза, но вытащить Советский Союз из мальчика не так-то просто!

Проблемаа этого восприятие в том, что оно часть общего восприятия социума и мироздания в целом. Оно по сути сословное.

Как может быть сословным восприятие гендерных ролей, спросите вы? Может! И подобные дискуссие как раз отражают тот сдвиг, когда эти отношения, вместе с другими социальными отношениями, проходят процесс трансформации.

То, что мы сейчас воспринимаем, как некие природные семейные и гендерные отношения, на самом деле очень недавнее явление. Ещё лет 100, а то и 50, их просто не было и быть не могло.

До появления оседлой цивилизации гендерные отношения определялись физической возможностью передвижения. Мужчины охотятся, а женщины собирают и садят, не потому, что так природой суждено, а потому, что одни находятся в состоянии перманентной беременности, а другие — нет. И вот это определило остальные 70 000 лет состояния современного человечества.

Бытовые дела, да и само выживание занимало довольно много времени и сил в отсутствии универсамов, кафешек и электричества. И женщине, как менее подвижная из-за этого проклятого живота с очередным отпрыском, который ещё неизвестно, если выживет, приходилось заниматься всеми мелочами, которые составляют любой быт.

Но ещё хуже стало, когда возникла цивилизация, а с ней частная собственность, демократия и республика, с их законами, защищающими эту самую собственность. Которой являлись также рабы, дети и жены. В Древнем Риме пошли даже дальше, и дочь являлась собственностью семьи, даже если она выходила ( ну, как выходил — отдавали!) замуж. Это, чтоб влиятельные семьи не набирали слишком много влияния. Девочек там просто называли по семейному имени. Так сестру Гнея Помпея Магна звали незатейливо Помпеей. И она при этом должна была быть вне подозрений!

Уже тогда женщине была отведена особая социально-экономическая роль, что делает её своего рода сословием в семейной и государственной иерархии.

Уже тогда сформировалось то, что называлось «familia», семья, но не в смысле мама, папа, я, как сейчас, а то, что в английском определятся как «household», хозяйство, господарство. Это такая расширенная семья, клан, с чётко прописанной иерархией и моделями поведения, где вокруг патриарха собраны его братья и дети, потом женщины и слуги. Не случайно же у нас остались очень специфические термины, такие, как деверь, золовка, тесть, зять, сноха.

И на основе этой расширенной семьи, этого клана и строится тогдашнее государство. Те же отношения старшего, отца, батюшки, с младшими, детьми. Когда когда гетмана, или царя, или помещика называют «батько» или «батюшка», они вполне буквальны в своём выражении. Это продолжение системы семьи-клана с устойчивой иерархией.

В которой женщине отведено определенное место, с определенными обязанностями и привилегиями, настолько чудными, что избежать их она может, только уйдя в монастырь. Где над ней будет только Бог, а не орава мужиков. Как и представитель любого другого сословия, впрочем.

Как и все сословия, в таком женщина выполняет свои социально-экономические функции женщины. Со всеми присущими атрибутами. Причем необязательно негативными. Как в байке Чехова, где сапожник чудесным образом стал барином, но когда ему по старинке захотелось напиться и с гармошкой и песнями пошататься по улице, то городовой его пожурил : «Нехорошо, барин! Были бы вы какой сапожник, то понятно, а благородному никак нельзя!» В общем, богатые тоже плачут.

Короче говоря, из этого прекрасного сословного времени, когда, по словам Виктора Гюго, лорд был грамотен по праву рождения, даже если он не умел читать и писать, и дошло до нас восприятие людей как представителей сословия. Когда мы говорим, что кто-то настоящий рыцарь, или казак, или леди, или благородный, или интеллигент, мы на самом деле вызываем образы сословных характеристик, не обязательно исторически правдивых, но, тем не менее неком наборам аттрибутов, присущих этим слоям общества.

Плебей не может одеваться в пурпур, крестьянин не может носить боярскую бобровую шапку, простолюдин не имеет права иметь при себе рапиру, как джентльмен. На деле все эти социально-сословные ограничения призваны удерживать угнетенные слои в их угнетенным состоянии. Это для всех, но для женщины в иерархической структуре семейного клана ещё добавляются особые ограничения, соответственные ее подчиненному статусу. Когда мы говорим женственность, мы подразумеваем именно подчиненность, слабость, пассивность, незащищенность. Причём неважно, закутывается она с ног до головы или ходит на метровых каблуках в платье до этого самого, это всё отражение одного и того же социального статуса.

Вопрос же не в том, что и как делает отдельно взятый человек, а в том, как общество смотрит на него. Не так давно татуировки были только для уголовников и моряков. Теперь их не имеют только ленивые. В середине 19 века Жорж Санд шокировала общество тем, что носила, — о, ужас! — мужские костюмы.

Вообще, ассоциация одежды с полом, их секксуальной ориентцией, или просто поведением, доходила до смешного. Так, во время Гражданской войны в США две женщины-шпионки Севера умело маскировались под мужчин, одев брюки. А под негров — намазав лицо сажей. И это проходило только так! Такова сила сословных и гендерных стереотипов.

Как сейчас бурлят говны по поводу нового фильма про Золушку, в котором фея — чернокожий мужчина в платье. Почему так нельзя — не знает никто. Но знают, что мужчина должен соответствовать некоему стереотипу поведения, включая одежду. Да и стереотип чернокожего подразумевает спортсмена, комика или музыканта, но никак не кроссдрессера. А если реальность противоречит стереотипу — то к черту реальность! Слова жопа нет, а жопа — вот она, есть! — как сказала незабвенная Раневская.

Но эти культурные установки сидят слишком глубоко. Причём, если у нас это культурная установка, во многих западных демократиях это было законом. Я уже писал, то в Канаде до 1980-х женщине требовался мужская подпись во многих вопросах, включая финансирование, даже если она была успешным предпринимателем, а мужчина — тунеядцем. У нас, вроде, на бумаге всё было хорошо, но даже в моей весьма продвинутой семье мать, которая работала судьёй, готовила и стирала, в то время, как мой отец-инженер больше занимался игрой в оркестре и шахматами. Никто никого не заставлял, просто так получалось, согласно установившимся социальным гендерным ролям.

Большинство женщин моего поколения, рожденных в 1960-х, продолжили эту установку на свою вторичность и подчиненность, даже если они вполне преуспевали в профессиональной деятельности. Откуда же это представление, что девочки любят плохих мальчиков?

Хотя эти деления ни что иное, как социальные конструкты. Которые, как показывают нынешние дискуссии, начинают подвергаться сомнению. Биологические гендерные различия, причём это довольно широкий статистический разброс, всего лишь часть многих составляющих, определяющих наши личные возможности.

Когда говорят, что женщины не могут делать многие вещи, что делают мужчины, то упускают, что и абсолютное большинство мужчин их делать не в состоянии. Да, лучшая теннисистка или бегунья не войдет в десятку или даже сотню лучших спортсменов, но при этом она всё равно будет лучше остальных трёх с половиной миллиардов мужчин. Это как сказать, что проиграть в финале — всё равно как вообще не играть.

И идея феминизма состоит в том, чтобы дать саму возможность участвовать в состязании, включая психологическое равноправие. Есть куча подтвержденных экспериментов, где ученикам давали понять, что они никчемные лузеры и — о, диво! — они это подтверждали на практике. И если женщине с рождения внушать, что её роль в жизни это соответствовать общественному представлению о её сословной принадлежности — она там и окажется. А мужчины будут говорить, вот, мол, у нас по закону равноправие,значит, сама не хочет или не может.

Меня, конечно, немного раздражает, что мои дочери не особо умеют готовить, или шить, а интересуются лишь психологией, криминалистикой и астрофизикой, но, в моём, случае, я бы испытывал то же раздражение и с сыновьями. Потому что это интересно уметь делать, как и играть на музыкальном инструменте или программировать, исключительно для себя.

Конечно есть различия между гендерами. Или культурами. Или религиями. Дайте мне двух любых человек, и я вам найду различия. Искать различия легко и бесполезно. Если вы, конечно, не используете их для подавления другой стороны. Тогда это вам помогает подняться за счёт других. А если мы равны, то только перед законом. И то в теории.

Что мы может сделать — это перестать придавать некие заранее предусмотренные свойства как женщинам, так и мужчинам, исходя из того, что все они свободные взрослые ответственные люди. Ответственные не за то, насколько они соответствуют твоим ожиданиям, а за свои действия в контексте свободного общества. Свободен не лично ты, а все вокруг тебя, свободное общество это то, где свободен не только лично ты, но и все вокруг тебя. Включая как ни странно, женщин.

Подписывайтесь на канал «Хвилі» в Telegram, на канал «Хвилі» в Youtube, страницу «Хвилі» в Facebook, на страницу Хвилі в Instagram